«Арман даст бой Махачеву». Исмагулов: завершение карьеры, Царукян, большие деньги вне UFC
Дамир Исмагулов. Фото Соцсети После следующего боя у Дамира истечет контракт с UFC, и с будущим он пока не определился.
В ночь на 2 июля в Лас-Вегасе состоится турнир UFC Fight Night, в главном событии которого Шон Стрикленд встретится с Абусупьяном Магомедовым. А в соглавном событии Дамир Исмагулов проведет бой против Гранта Доусона. В интервью «СЭ» Дамир ответил, почему хотел закончить карьеру, сколько мог заработать за пределами UFC и видит ли шансы у Армана Царукяна в бою с Исламом Махачевым.
— Как тебе твой предстоящий соперник, Грант Доусон? Вы же с ним знакомы?
— Да, знакомы с ним. Тренировались в American Top Team вместе, даже пару раундов спарринга провели, где-то в борьбе поработали. Его тренер, Майк Браун, он тогда готовил меня, помогал в подготовке. Поэтому они очень хорошо знают меня. Я думаю, что они изучили меня. Посмотрим, как это все будет — так даже интереснее.
— Ты на подступи к топ-10 UFC, а до боя с Царукяном у тебя была серия из 19 побед подряд. Почему ты вообще задумался о завершении карьеры?
— Были на то определенные обстоятельства, которые накопились с годами. Ты уже сам устаешь от этого, это мешает тебе готовиться. Были на то причины, и из-за этого ты не можешь стопроцентно себя выдать в бою, показать себя полностью, не можешь раскрыться. Здесь момент, там момент… Знаешь, нас не учат победы, нас учат поражения. Поэтому после этого поражения сделаны выводы, была проделана тяжелая и нужная работа.
— Саят говорил, что о решении завершить карьеру, о желании провести реванш с Царукяном он узнал из инстаграма. Почему не ставил его в известность?
— Я вообще никого не ставил в известность, я посчитал, что это лично мое. И если я решился на это, то… Я думаю, что они в любом случае меня поддержали бы, но, к сожалению, поддержки не было. Они сказали: «Дамир, ты это слишком рано, надо выступать. Не хочешь в UFC, давай в другие [лиги], есть куча предложений, куча вариантов. Давай, отдохни, наберись сил и вперед. У тебя все есть, чтобы выигрывать, этот бой — не показатель». На самом деле, я задумался о завершении не из-за этого боя, не потому что проиграл. Были другие моменты, другие причины, все к этому шло. Я рад, что все изменилось.
— Помню, что ты подобные мысли озвучивал еще во время долгого простоя, между боями против Мойзеса и Алвеса. А не задумывался, почему тебя тянет уйти из спорта? Нет такого, что тебе просто надоело, хочется чем-то другим заняться?
— Сейчас у меня такое желание, что я хочу заниматься только спортом. Хочу быть в обойме, постоянно развиваться. Раньше такое желание не особо было, а сейчас оно есть. Или, возможно, оно появилось у меня. Я понял, что до завершения еще можно порубиться, выдать свой максимум.
— Ты говорил, что у тебя были предложения от PFL и Bellator, и там в случае победы за один бой ты заработал бы больше, чем за все предыдущие бои в UFC. Можешь сказать, там было больше или меньше 100+100 тысяч долларов (за выход плюс за победу. — Прим. «СЭ»)?
— Это было бы не меньше, я так скажу. Также было от UFC предложение. Я думаю, оно до сих пор работает, просто оно чуть слабое. Саят говорит: «Давай после боя решим, продлевать, не продлевать».
— Ты рассказывал, что сейчас получаешь в UFC 30+30. Насколько серьезно должны быть пересмотрены эти условия в случае победы?
— Был такой момент, когда я весь гонорар трачу на сборы и дерусь, получается, ничего себе не оставляя. Это тоже напрягает, потому что ты что-то хочешь, что-то тебе нужно, но все деньги уходят на подготовку. Конечно, приоритетом для меня является UFC, я уже столько здесь работы провел. После этого боя будет видно, что и как. Я бы хотел здесь остаться и дальше продолжать. Я думаю, в ближайшие два-три года я могу показать свой максимум.
— Ты говорил, что тебе поступали предложения о боях по боксу, в том числе от РЕН ТВ. Кто-то даже предлагал бой против Криса Берда. Это было то самое предложение от Владимира Хрюнова?
— Я не знаю, с ними там мой тренер разговаривал, на него выходили. Некоторые на меня напрямую выходили — в Казахстане по боксу, по грэпплингу. Вообще такой большой интерес был после того, как я объявил о завершении карьеры. Просто огромнейший интерес со стороны менеджеров, организаций различный. Также у меня от АСА есть предложение выступить в «Гран-при». Кто знает, как это все будет. Проведем бой, и дальше уже решу для себя, где мне лучше, комфортнее. Но приоритетом является UFC. Я еще не все здесь сказал.
— Ты не видел интриги в бою Махачева и Волкановски. Как считаешь, какие ошибки допустил Ислам? Как сложился бы их реванш?
— Я не знаю, почему Ислам так провел бой. Достаточно тяжело… Может быть, весогонка не пошла, может, еще что-то… А по качеству бойцов даже в реванше я 65% отдам на победу Махачеву. Он более интересный, более разносторонний. Плюс физика на 70 кг, физически очень сильный, хотя мы знаем, что и Волкановски хорош. В любом случае, я уверен, что Махачев заберет реванш более уверенно, чем в первом бою.
— Арман после недавней победы в довольно жесткой форме вызвал Ислама. Он сказал: «Дайте мне восемь недель, и размажу Ислама Махачева». Ты как к этому отнесся?
— Я нормально к Арману отношусь, мы нормально общаемся. Это спорт, ничего такого. Если он не будет говорить сам о себе и по боям себя показывать, то рано или поздно о нем забудут и не будут говорить. По-любому нужно показывать яркие и зрелищные бои, но также и говорить о себе. Мы знаем, что чемпион в легком весе — Махачев, и когда упоминаешь его, по-любому к тебе какой-то будет интерес. Что касается конкретно боя, я уверен, что Царукян даст бой Махачеву. Выиграет, не выиграет — это другой вопрос. Я не уверен, что выиграет, но бой даст. А по поводу слова «размажу» — это такое громкое слово, на которое люди будут обращать внимание. Это больше придаст шумихи.
Фото Соцсети
— Ты раньше входил в команду «Новый поток», тебя поддерживал Александр Шлеменко. А какие у вас сейчас отношения?
— Со Шлеменко мы особо не общаемся. Раньше общались только по вопросам команды. Я провел два раза с ними совместные сборы, и все, в принципе. Давно не общались. При встрече, я думаю, поздороваемся, пообщаемся. Мы знаем друг друга, но такого прямо дружеского отношения, конечно, нет.
— Если не учитывать бой с Артемом Дамковским, где поединок остановили из-за травмы руки соперника, ты не побеждаешь досрочно больше шести лет. Тебя не огорчает, что не получается финишировать соперника?
— В каждом поединке я потрясал соперников, я это видел, чувствовал, и они это понимают. Где-то соперники сушили бой, где-то я сам не дорабатывал. Нет, победа есть победа. Взять того же Мейвезера или Ломаченко — они тоже красиво боксируют, и никто не говорит, что там нет брутальных нокаутов. Они делают свою работу, я сосредоточен на этом — доминировать каждую минуту, каждую секунду боя.
— Последним, кого удалось нокаутировать, был Максим Дивнич в М-1. Недавно он много высказывался по поводу строительства мечети в Москве, у тебя по этому поводу какие эмоции возникли?
— Да, я видел, какой ажиотаж был, какая шумиха была. Знаешь, что-то я поддерживаю, а что-то — нет. Допустим, они сначала сказали «почему мечеть должна быть больше, чем храм». Я эти слова слышал, и это меня зацепило. Россия — это многонациональная страна, здесь очень много мусульман. Я когда ходил в мечеть в Москве, я понимал, что мечетей действительно мало. Очень много людей приходят на пятничную молитву, и просто нет мест. На улице стоят, под дождем стоят — конечно, на это нужно обратить внимание.
И с другой стороны, я считаю, что не нужно ссориться, не нужно эту межнациональную рознь устраивать. В любом случае люди, которые этим занимаются, они должны задуматься. Они должны разделять это. Не должно быть такого, что «здесь мы так должны сделать, а здесь — чуть меньше». Поэтому я не поддерживаю Дивнича в этом плане, и я против того, чтобы межнациональная рознь была.
